| Громада • Інше | 5.07.14 р. |
«ОДИН ЗА ВСЕХ!»
(про справжнього Героя України)
Хоч і російською, і …, але ви зрозумієте…
(знайдіть трохи часу і перегляньте фільми про цей неймовірно-фантастичний подвиг)
ИНТЕРВЬЮ С ГЕННАДИЕМ МОХНЕНКО
…
(Л. А.): Насколько сложно Вам быть отцом 32 детей? Как вы выдерживаете?
(Г. М.): На вопрос: «Как выдерживаете?» – ответ – не выдерживаю. «Как все успеваете?» – ответ – не успеваю. «Как все получается ?» – ответ – не получается все.
Я всегда подчеркиваю, что мы ни в коем случае не призываем людей брать по тридцать детей в семью. Моя ситуация – плохой ориентир. Никому не нужно брать тридцать детей. Никому не нужно брать двадцать, пятнадцать, десять детей. Мы делали это не потому, что это правильно, брать столько детей, а потому, что у нас особая, отдельная история.
Я – директор крупнейшего в бывшем Советском Союзе детского реабилитационного центра для беспризорных детей, для босоты с улицы. И мы оказались в положении, когда пацанов нужно было в интернаты отправлять. Пацанов, которых мы только-только «вычухали» от наркотиков. А у них по сто побегов из интернатов. У одного из моих сыновей около ста побегов из детских учреждений.
То есть в сто первый раз отправлять его в интернат это, конечно, безумие. И мы оказались в положении, что надо пробовать забирать их.
И начали пробовать. Та категория детей, с которыми мы работали в первые годы, – это детвора, не вписывающаяся ни в какие рамки. Это детвора, прожившая на улицах по много лет. В «свободе» абсолютной, в алкоголе, в токсикомании и наркомании. Поэтому мы не призываем никого брать по тридцать детей. Это неправильно. Так не должно быть. Мы призываем людей взять одного. Кто может – взять двоих. Кто может – мог бы создать семейный детский дом и взять пятерых приемных деток. Это классно.
Но наша ситуация – нестандартная. Как там пишут после трюков каскадеров – «Не пытайтесь это повторить». Это отдельная история, очень нестандартная. В нашем случае чиновники закрывали глаза на все правила – на недостаток квадратных метров, на недостаток официальных бумаг.
Просто они понимали, слава Богу, что у этой детворы нет других вариантов.
Вот один из моих приемных сыновей. Его нашли на улице в два с половиной года. Он еще имени своего не выговаривал. «Где ты живешь, пацаненок?» – он в два с половиной года показывал на мусорную кучу. Его забирали в детские дома, а он убегал оттуда, «выпыхивал» по 40 тюбиков клея в сутки. И когда к нам попал, его последняя ночь на улице – четыре грабежа. Это был его обычный ночной график беспризорника – четыре грабежа. И когда моя жена пришла продолжать оформлять документы на него, чиновники говорят: «А разве Вы не знаете, что ночью случилось?»
Она сказала: «Это Вы не знаете, что это случалось каждую ночь». Четыре грабежа за ночь – это просто обычный ночной график беспризорника. И на вопрос наших бюрократов: «А Вы не боитесь такого брать?» – моя жена улыбнулась и ответила то, во что мы верим: «Мы боимся такого не взять». Потому что тогда конец вообще. Слава Богу, выруливаем. Потому что пацаненок радикально изменился, вот уже три года с нами, и умничка, классный пацаненок. Идем на подъем. Вчера обхохатывались с его всяких выходок. То есть мы никого не призываем брать много детей. Мы не говорим о том, что нужно как «звездочки на истребителе» рисовать. Наша ситуация абсолютно нестандартная. Наш призыв к людям – если можете, возьмите одного.
И во что мы верим – в то, что в России, в бывшем Советском Союзе достаточно хороших семей, которые могли бы взять по одному ребенку, полностью опустошив детские дома наших стран. Это просто статистика. На одного сироту приходится полторы тысячи взрослых, трудоспособных людей наших стран. Ну кто мне скажет, что мы не можем на полторы тысячи найти хорошую семью? Пусть государство поддержит со своей стороны, кто-то, добрые люди вокруг поддержат также. Но мы можем опустошить интернаты наших стран за короткое время. И это наша мечта.
(Л. А.): То есть Вы мечтаете ликвидировать интернаты вообще?
(Г. М.): Мы мечтаем о том, чтобы закрылся последний детский дом. Мы убеждены, что альтернативы семье не существует. Что все дети должны, просыпаясь, обнимать отца и мать. Мы уверены в том, что дети в детских домах не потому, что с ними что-то не так, а потому что с нами, взрослыми, что-то не так. Они там не потому, что они второго сорта, а потому что взрослые... просто бросили их. Это мы, мы «плохого качества». Взрослые виноваты в том, что они там.
Мы верим, что культура усыновления поднимется в наших странах. Ради этого мы делаем многие странные вещи. Вместе со своими приемными сыновьями, бывшими беспризорниками, мы покорили Эльбрус – вершину Европы. Пять километров шестьсот сорок два метра. Мне говорили: «Брось эту затею», убеждали, что мы не взойдем. Я улыбался и говорил, что вы не знаете моих пацанов. Кто выжил в подвалах с пяти-шести лет, могут удивить профессионалов.
Мы покорили вместе с моими сыновьями Арарат. Тот самый легендарный Арарат. Мы ходили по пустыне, по каньонам, по горным рекам. А сейчас мы совершаем кругосветное путешествие на велосипедах. Мы решили объехать вокруг земного шара на великах, с моими
сынами, призывая людей забирать детей в семьи. И если два года назад это была только мечта, то сегодня мы уже проехали всю Украину, из Мариуполя до Киева. Из Киева на Курск, Орел, Тулу, Москву, Владимир, Нижний Новгород, Арзамас, Саранск, Пензу, Кузнецк, Тольятти, Самару, Уфу, Челябинск, Екатеринбург, Тюмень, Омск, Новосибирск, Красноярск, Иркутск. Мы уже зашли за Байкал. В следующем году пройдем Дальний Восток, потом у нас в планах Аляска и пересечение США, затем – старушка Европа. Мы мечтаем объехать за несколько лет вокруг всего земного шара.
Уже сегодня мы видим сотни детей, которых забрали в семьи, а их приемные родители говорят: «Спасибо вам, вы помогли нам решиться».
(Л. А.): То есть у Вас есть совершенно четкая статистика в этом вопросе?
(Г. М.): Я получаю каждый день письма от людей, которые берут деток. Берут инвалидов, берут ВИЧ-инфицированных. И говорят: «Мы подумывали об этом. Мы рассуждали об этом. Но не решались». Но, увидев мою компашку, совершенно шокирующую (шок гарантирован абсолютно всем, кто с ними пересекается), страх уходит. Люди переступают через мифы, через какие-то басни, стереотипы, предрассудки и смелее, решительнее идут в детские дома и забирают сирот в семьи. В том числе перестают бояться взять ВИЧ-инфицированных деток. Берут детей-инвалидов. Мы уверены, что разберем всех, – не только здоровых, но и больных, не только красавчиков, но и инвалидов. Мы уверены, что все детки должны, просыпаясь, обнимать отца и мать.
(Л. А.): Как Вы считаете, возможно ли всем брать детей, – может, есть какие то противопоказания?
(Г. М.): Ни в коем случае всем подряд. Это достаточно серьезный шаг. Человек должен быть готов – морально, духовно, материально, психологически к тому, чтобы взять ребенка. Но я абсолютно убежден и в другом. Что людей, которые могли бы взять сироту в свою семью, предостаточно, сверхдостаточно. То есть людей, которые могли бы дать хорошее отцовство, материнство сироте – полным-полно в наших странах. Просто людям пора уже выходить из своего какого-то «мирочка» и решительно идти в сторону детских судеб. Это то лучшее, что человек может сделать в жизни – взять сироту в свою семью, дать ребенку отца и мать. И я верю, я вижу, как этот процесс набирает обороты. Уверен, что через
пять-десять лет мы будем видеть очереди, длинные очереди из взрослых людей, мечтающих о привилегии взять сироту в свою семью и воспитать его.
(Г. М.): Как Вы считаете, что нужно сделать для детей, не только сирот, но и вообще для воспитания детей, в России и СНГ? Что Вы здесь видите?
(Г. М.): Ну, тут я педагог уже со стажем. Фильм обо мне сделали, с названием «Макаренко из Мариуполя». Книга, написанная мной, называется «Непедагогическая поэма». Поэтому, говоря о педагогике, я могу увлечься и это перерастет в несколькочасовую лекцию. Но буду предельно краток.
Безусловно, детям нужна Большая Мечта. Это одна из определяющих вещей. Дети должны жить в Больших Целях. У них должны быть какие-то захватывающие планы. Ребенок – это эмоциональное существо, это «чувственный комочек». И ему нужны большие, дерзкие, смелые проекты, ради которых они двигаются. Как осликам нужна морковка впереди, чтобы они двигались, так и детям нужны яркие, важные, большие события, к которым он готовится.
Безусловно, детям очень важна позитивная атмосфера в семьях. Этот добрый, веселый дух, который нам нельзя отдавать. Нам нужно создавать в наших семьях очень позитивную, очень бодрую атмосферу для того, чтобы в них мог идти здоровый педагогический процесс.
Конечно, детей нужно учить жить «от себя». Им нужно как можно раньше дать почувствовать, что счастье – это не просто приобрести что-то, что это не «еще одна игрушка в твой дом». Детям надо дать почувствовать этот «вкус счастья нового типа».
Счастья, когда они свою игрушку отдадут кому-то и поймут, что в этом есть что-то большее, чем получить игрушку. Как по старой заповеди – «блаженней давать, чем приобретать». Надо дать почувствовать, что счастье в жизни заключается не в приобретении.
Мы живем в «ублюдочной культуре», как я это называю. Культуре потребления. Это не ругательство, это образ такой. Вот блюдо такое, которое сервирует жизнь. И просто с него что-то хватать – вот смысл философии людей. Это жалкая, несчастная философия, которая убивает человека. Из-за этого люди как раз несчастны. Детям нужно дать вкусить радость служения другим. И если нам удается это сделать, то мы запускаем механизмы, которые действительно сделают их счастливыми.
Я могу очень долго говорить о педагогических стратегиях, и очень много я, как профессионал и лектор, читаю семинаров на эту тему. Но вот это самое главное.
(Л. А.): Как Вы относитесь к ювенальной юстиции?
(Г. М.): У меня неоднозначное отношение к этому делу, и моя позиция достаточно специфическая. Многие люди боятся, что люди будут забирать детей из нормальных семей, но я пока с этим не сталкивался, по крайней мере на Украине.
(От редактора: по нашей информации, агенты ювенальной юстиции как раз и забирают детей из нормальных семей и совсем не заинтересованы в больных и трудных детях. У нас есть много примеров, подтверждающих это, в том числе и на Украине. В 6-м номере нашего журнала мы писали об этом.)
У меня часто противоположная ситуация, когда мы видим необходимость лишить родительских прав, но не можем это сделать. Мы видим спившуюся семью: вот буквально недавно мы забирали девочку из семьи, в которой мама и бабушка продают себя алкашам за бутылку водки на глазах у девочки – каждый вечер. И девчонка живет в сарае, просто в грязи – метровый слой. Где отец повесился, и свою сестру этот отец продавал с восьми лет. И я забираю оттуда ребенка, и на меня накидываются чиновники – «Какое я имел право забрать ребенка?».
Я нахожусь в такой плоскости сражений, где усиление законов, позволяющих забирать ребенка из плохой семьи, для меня лично не кажется проблемой. хотя я понимаю, что обычный человек, не сталкивающийся с ситуациями, о которых я говорю, живет страхе, что к нему придут, глянут: там – «крошки на столе», не убрано, не подметено, – и заберут ребенка. Но я почему-то уверен, что в России этот номер не пройдет. Я уверен, что российское общество достаточно далеко от того, чтобы отдавать своих детей, чтобы нормальным семьям отдавать своих детей каким-то чиновникам в государстве. Это не тот номер, который может пройти. Так что я бы не преувеличивал страхи, но в то же время сильно, наверное, не расслаблялся бы, внимательно смотрел, о чем идет речь. Потому что тенденции, конечно, есть достаточно мрачные. Они пытаются влазить в нашу культуру... Но я оптимист. Я верю, что на границах с Россией полегло немало разных идей, не только людей. Разных идей, разных затей… Поэтому мне кажется, что многие злые вещи не станут здесь нормой.
(Л. А.): Какие Ваши дальнейшие планы, какие проекты Вы планируете делать?
(Г. М.): У нас громадные мечты и цели. Первое, мы создаем семейные детские дома. Сейчас я нахожусь в поселке, который мы для себя прозвали «Деревней Пилигрим». Здесь мы несколько лет назад основали первый семейный детский дом, и сейчас их у нас подбирается к десятку. Я мечтаю построить сто детских семейных домов. У меня есть очень много семей, которые хотели бы взять приемных деток, но их жилищные условии этого не позволяют. Квадратные метры и так далее. И мы покупаем в поселках домики, маленькие, дешевенькие, ремонтируем, пристраиваем, и в них вселяются семьи, которые берут сирот и воспитывают их как приемных деток. Моя мечта – о ста семейных детских домах, в которых мы вырастим целое поколение детей, дав им отцов и матерей.
Моя мечта – вдохновлять людей на работу с сиротами, и мы делаем это.
У меня в планах покорение вершины Африки – Килиманджаро. В феврале я планирую с сыновьями помолится Господу с вершины Африки. Мы делаем это не просто ради любви к альпинизму, но мы делаем это как… Вот есть художники-акционисты, которые делают странные вещи, чтобы их услышали. Так и мы делаем эти вещи ради того, чтобы наша мечта об усыновлении, о сиротах, которые получают отцов и матерей, пробивала наши бронированные стереотипные схемы. И такие восхождения каждый раз становятся мощными медийными поводами, когда мы можем транслировать нашу мечту для миллионов людей. Когда национальные каналы могут показать, что бывшая босота, дети, бродившие по подвалам – на вершинах огроменных гор со своими приемными родителями. И мы говорим, что это не так страшно… Что, если можете, пойдите в интернат, заберите ребенка в семью. И мы видим, как это работает. Люди перестают бояться и все больше людей берут сирот.
Планы очень большие, их много, они разные. Потихонечку идем вперед.
(Л. А.): Чем Вам можно помочь? Чем читатели нашего журнала могут Вам помочь?
(Г. М.): Мы всегда рады видеть волонтеров, людей, гостей в «Республике Пилигрим», в нашем государстве бывших беспризорных. Конечно, если у кого-то будет возможность поддержать наши руки – любым способом: посылками, которые для нас всегда большой праздник, или финансово, или какими-нибудь техническими возможностями, стройматериалами, – чем угодно… Мы находимся в таком положении, что любая, любое… очень много нужд вокруг, так что очень многими способами можно подсобить. Но, конечно, самая большая радость для меня – это когда я получаю письма от людей, – а я получаю их практически каждый день, – которые говорят: «Пастор, вы помогли нам принять решение и взять ребенка». Это для меня самая большая честь и награда. Это моя самая роскошная коллекция, и она растет практически ежедневно. Это абсолютно замечательно.
(Л. А.): А какие у Вас, может быть, есть пожелания к журналу и к его читателям? Что Вы можете пожелать, как благословить?
(Г. М.): Что касается журнала «Благодарение», это одна из тем, в которой я варюсь в своей жизни. Я считаю, что мы попали в большой капкан ропота, жалоб на жизнь – мол, все у нас трудно… Это абсолютно излечимая вещь. Если кто-то не понимает, что с утра до вечера стоит благодарить Бога, Творца за то, что мы живем, как мы живем, я приглашаю вас в Кению, в Африку, со мной в миссионерскую команду. Я гарантирую вам, что по возвращении оттуда через десять дней российские дороги будут вызывать
у вас поток хвалы, а российские и украинские политики будут казаться Вам ангелами. Потому что на фоне того, что там происходит, наши не так уж страшно смотрятся.
И медицина наша на постсоветском пространстве кажется нам ну просто идеальной после посещения некоторых местных так называемых госпиталей в экваториальной
Африке. Так что нам есть за что благодарить – благодарить Бога, благодарить общество, в котором мы живем – при всех его недостатках. Благодарить людей, которые нас окружают. И этим стоит заниматься почаще. Побольше благодарности, поменьше нытья – вот мое пожелание.
(Л. А.): Спасибо огромное!
БИОГРАФИЯ ГЕННАДИЙ МОХНЕНКО родился 27 февраля 1968 года в городе Жданов (ныне — Мариуполь) в семье рабочих. По собственным утверждениям, из-за алкоголизма родителей рос «социальным сиротой». Окончил среднюю школу, службу в Советской армии проходил в московском гарнизоне пожарной охраны. Занимался спортом, стал чемпионом Донецкой области по борьбе.
После своего религиозного обращения в 1991 году поступил в библейскую школу в Вильнюсе, которую окончил через год. Вернувшись в родной город, в 1992 году женился на Елене (инженер).
В 1994 году Геннадий Мохненко поступил в Донецкий институт социального образования по специальности историк-религиовед и закончил его в 1999 году. В этом же 1999 году поступил в киевский филиал Вестминстерской богословской семинарии, где получил образование магистра богословия.
В 2010 году стал участником совместного американо-украинского миссионерского проекта в Африке. В 2011 и 2012 гг. совершил миссионерскую и благотворительную поездку в Кению.
Является автором нескольких книг. На телеканале ТБН-Украина ведёт программы «Два портфеля» и «Другая перспектива».
Проживает в Мариуполе. Воспитывает троих родных (биологических) детей. Также является отцом 32 приёмных детей и подростков.
www.mokhnenko.org
Если вы хотите помочь фонду Г. Мохненко:
www.republicpilgrim.org/about.html
тел.: 067 625 79 30
От редактора: по всем вопросам, связанным с этим замечательным проектом, пожалуйста, обращайтесь напрямую. Мы не имеем к нему никакого отношения, также не являемся членами его религиозной конфессии (протестанства).
Левон Аршакуни
Джерело: журнал «Благодарение с любовью»
Сайт: Рами Блект персональний сайт
Перегляди: Today_and_all_counter
Коментарі
Увага! Редакція сайту не несе відповідальності за висловлювання користувачів сайту, залишені ними у коментарях. За зміст коментаря відповідає його автор.
-
- ВКонтакте
-
7/07/14
Я особисто знайома з родиною Мохненків, була у них в гостях, це дійсно сіМ"я, яка на власному досвіді показує любов до знедолених діток.
Неоніла
Неформат: просимо про розширений коментар власних вражень.
КОМЕНТУВАТИ
Маєте що додати, заперечити чи прокоментувати? Пишіть за допомогою форми під цим абзацом. Переконливо просимо ознайомитись з Правилами розміщення коментарів.